О беременности и родах, или как это было в старину...

[Alexander]

О беременности и родах, или как это было в старину...

Как правило, забеременев, женщина попадала в центр внимания окружающих, особенно сильно это проявлялось в деревнях, где беременность женщины, несмотря на частоту этого явления, при скудности деревенских интересов, составляла своего рода событие. Как только беременность становилась заметной, о ней тут же начинали толковать все соседи, сообщая друг другу, что такая-то «забрюхатела», "понесла","стала тяжела", «ходит на сносях»... Положение женщины во время беременности менялось к лучшему, как правило она освобождалась от тяжёлых работ, но не от работы вообще. В деревнях иногда случалось и так,что женщина начинала рожать за работой в поле, на дворе, на речке во время стирки. Некоторые мужья и вовсе относились к беременным жёнам с полной безучастностью : «Да что сделается от родов бабе? Хоть корова вырасти у ней в пузе – и та выскочит».

В некоторых местах существовало поверье, что роды тем мучительнее и дольше, чем больше народа о них знает. По этой причине, скрытность женщин достигала таких пределов, что они не сообщали о беременности своим мужьям и семейным, пока те не замечали сами.

Само наступление родов тоже скрывалось до последнего, лишь в критическую минуту об этом сообщалось самому близкому человеку в семье. По распространённому мнению, есть только два человека, которые могут знать о родах без последствий для роженицы: бабка повитуха и родная мать или свекровь.

Беременной женщине, как олицетворению плодородия, приписывались магические свойства и благотворная сила, с другой стороны, беременность повсюду считалась нечистым временем, т.к в женщине по поверьям в это время присутствуют две души и она близка к границе между жизнью и смертью. «С пузом ходить – смерть на вороту носить». На последних месяцах беременности женщина не могла участвовать в свадебных обрядах, быть крёстной матерью, свахой или дружкой. Участие в похоронном обряде тоже оговаривалось.

Считалось, если беременная перейдёт кому-то дорогу, то на того человека обязательно нападут чирьи, если будет присутствовать при чистке колодца, то вода в нём сделается дурной.

Много запретов было связано с перешагиванием: запрещалось переступать через оглобли или коромысло, чтобы ребёнок не родился горбатым, через земляные плоды, чтобы не было выкидыша,через острые предметы, чтобы не вызвать тяжёлые роды, запрещалось брать в р уки верёвку или вожжи и проходить под ними, чтобы не было обвития пуповины.Нельзя было пинать собак, кошек и свиней, иначе заболят ноги и спина, а у ребёнка будет «щетинка»,"собачья старость» или "кочерга", по той же причине беременная не должна была мочиться на солому. Не должна находиться на кладбище, подходить к строящемуся дому, выходить из дома после захода солнца. Беременная не должна была заготавливать бельё для ребёнка, т.к считалось, что ребёнок «жить не будет». Не должна есть двойных, сросшихся плодов, т.к могут родиться близнецы. Если беременная при виде падали плюнула, то у ребёнка будет пахнуть изо рта. Запрещалось смотреть на уродов и слепых, чтобы не передать эти недостатки ребёнку.

В крестьянских семьях до родов выбиралось тихое и укромное помещение. Многие роженицы отправлялись рожать в баню, где и проводили первые дни после родов. Некоторые роженицы уходили в баню за несколько дней до родов. Первое время после родов женщины считались существом нечистым «поганым». Во многих местах женщине, до истечения сорока трёх дней после родов, запрещалось ходить в церковь, брать в руки икону, присутствовать на молебне в доме, ходить в амбар, святить хлеб или коров, ходить в гости на праздник, пить освященную воду и т.д. В некоторых местах и члены семейства роженицы тоже считались нечистыми.

Повитуху приглашали в строжайшей тайне, и только при наступлении родовых схваток. При нормальных родах роль повитухи заключалась в том, что она осматривала роженицу, ободряла, готовила к родам, по возможности унимала «бабью муку» - растирала спину, и вводила во влагалище кусочек мыла «для смягчения».

Если же роды продвигались туго, повитуха принимала меры «распаривала» или наоборот охлаждала живот. При этом считалось, что роженицу должно обязательно рвать, для чего её поили рвотным, после этого, потуги должны были пойти сильнее. Чтобы "выправить» положение ребёнка роженицу часто клали на кадку так, чтобы ноги и голова свешивались, заставляли становиться на четвереньки, скакать с лавки,кувыркаться через голову,плясать на печной заслонке, подвешивали на за ноги на притолоке и т.д.

Иногда повитухи заставляли роженицу стоять до самых родов, полагая, что ребёнок свободнее и скорее выйдет, считалось полезным до самых родов таскать роженицу под руки. Вообще, для ускорения затянувшихся родов прибегали к самым разным приёмам. Например, старались испугать роженицу, окатив её холодной водой из ковш, или приглашали постороннего мужика, чтобы он стучал в дверь и ругался на роженицу.

В доме открывали и отмыкали всё, что было заперто. Родственников заставляли набрать в рот воды и через рот повитухи передать эту воду роженице, в церкви распахивали царские врата (при особенно тяжёлых родах). Муж роженицы, а иногда и все домашние расстёгивали и развязывали на себе всё, что только можно. Присутствие мужа на родах в некоторых местах считалось желательным, в некоторых запрещалось. Действия его иногда носили религиозный характер - он должен был читать молитвы, иногда пассивный – он только расстёгивал на себе всё и переодевался в женское, а иногда муж должен был помогать жене тужиться держа её за плечи, причём он должен был снять с себя штаны или раздеться совсем.

В некоторых местах муж брал в руки половой член и приговаривал «Как вошёл, так и выходи». Часто считалось, что муж может облегчит жене муки, если будет кричать и стонать вместе с ней, таким образом он брал часть боли на себя. После родов муж приглашался для того, чтобы «зааминить» промежность, предохраня я её от появления двойни или тройни.

Когда роды наконец заканчивались, и ребёнок появлялся на свет, повитуха заворачивала мальчика в мужскую рубаху, а девочку в полотенце, которое потом вешалось над колыбелькой.Потом перевязывала пуповину или свитыми волосами матери, или льняными нитями, и перерезала пуповину серпом или хлебным ножом, смазывая её деревянным маслом.

Если ребёнок рождался «обмершим», его опускали на несколько секунд в холодную воду и били ладонями по ягодицам, а если это не помогало, то делали что-то вроде искусственного дыхания: дули в задний проход, брали ребёнка за ножки и несколько раз опускали вниз головой, вводили в нос гусиное перо, иногда жгли над новорожденным бумагу, читая заклинание, иногда пытались "откричать" – громко кричали имя отца ребёнка.

Если роды прошли благополучно и ребёнок родился живым и здоровым,приняв его, повитухи приступали к изгнанию последа. Некоторые повитухи «выкликали» детское место, приговаривая «кыс,кыс, кыс», и слегка подёргивали пуповину. В некоторых случаях послед выманивали на сахар, а иногда давали роженице сок из свежего лошадиного кала в количестве двух стаканов.

Иногда к пуповине привязывали кочергу, а за другой конец кочерги привязывали собаку, которая таким образом вытягивала детское место. Если послед не выходил через полчаса, это воспринималось как недобрый знак. Если и через час тоже. В этом случае бабки усиленно тянули, и при этом, порой ,обрывали пуповину, считая, что в этом случае послед прирос к телу...

С извлечённым последом «постелькой» поступали по–разному. Высушивали и хранили на божнице, используя при лечении болезней или хоронили, причём с соблюдением различных обрядов.

Например, детское место с ломтем чёрного хлеба, яйцом и салом, в лапте с правой ноги, зарывалось в землю, чаще под полом избы, реже под полком бани, во дворе, изредка, в навозе в хлеву или конюшне. Если хотели, чтобы следующим был мальчик, то послед выворачивался, высушивался и хранился на чердаке под святым углом. В некоторых местах от последа отрезали кусок, и потом мать относила его в то место, благодаря которому решится судьба новорожденного, например у лавки – будет торговцем, у церкви – священником.

При похоронах последа приговаривали «месту гнить, а ребёнку жить» Если ребёнок рождался в рубашке, то её непременно высушивали и сохраняли, полагая, что она приносит счастье. Её клали в ладанку и носили на шее.

По окончании родов повитуха мыла и чистила младенца, а потом по необходимости правила голову – сжимала, чтобы сделать её более округлой. Исправляла нос, стягивала кривые ноги, если у младенца были припухлые соски, то повитуха высасывала предполагаемое молоко. Чтобы ребёнок был спокоен, повитухи слизывали ребёнку «маковку языком», сплёвывая в левую сторону. Для того, чтобы ребёнок был тих, первый раз его клали на правый бочок, а первое испражнение заворачивали в тряпочку и втыкали в бане под потолок.

Купальную воду выливали под рассаду, чтобы ребёнок хорошо рос, чтобы был белотелым, первый раз купали в молодом квасу и коровьем молоке, чтобы был румяным и краснощёким, ягодицы мазали кровью из пуповины. Первую кашу варили на материнском молоке. Чтобы не было прыщей, умывали материнским молоком. Не кормили во время грозы.

Мальчиков часто кормили только из правой груди, а девочек из левой. В некоторых местах верили, что в первые три дня молоко матери вредно, а потому давали соску из варёной свеклы и моркови с сахаром, кое где грудь не давали до тех пор, пока младенца не окрестят, и до крестин его кормили сосками из хлеба, баранок и каши. Однако при этом многие крестьянки кормили детей до двух трёх лет, полагая, что в этом случае они не смогут забеременеть.